AliQmedia представляет программу «Очевидцы», которую делают русские журналисты-эмигранты на ереванском канале 1in.am. Они опрашивают уехавшихиз России и оставшихся в ней о 24 феврале, дне, который перевернул нашу жизнь. Что они думают, что чувствуют? Ощущают ли ответственность за то, что случилось? А может быть, наоборот, поддерживают действия российской власти? Почему покинули Россию? Почему остались? Как относятся к Украине? Что думают о Путине? Каким видят будущее России?
Программу делают бывшие журналисты ТВ2, одной из первых негосударственных телекомпаний России. Их материалы 23 раза были удостоены главной телевизионной премии страны ТЭФИ. На рубеже 2014-15 гг. во время первого украинского кризиса телекомпания была отключена от эфира, а все аффилированные с ней медиа были уничтожены.Провластные СМИ заклеймили Агентство новостей ТВ2 как «агентов Госдепа», запугивали рекламодателей, штрафовали журналистов за участие в пикетах.
После начала войны в Украине они делали онлайны, в которых фигурировал термин «война», запрещенный Роскомнадзором, в прямом эфире высказывались люди с ярко выраженной антивоенной позицией. Это привело к блокировке сайта и его закрытию.
Итак, первая история. Вполне будничная и даже не очень трагичная по теперешним временам. Рассказ о том, как для маленькой семьи из трех человек рухнул мир и рассыпался на кусочки.
История Руслана Заплатина
Я родился в Томске. Мне 35 лет, по образованию журналист. Жена – украинка, ради нее я переехал в Киев в 2016-м. распродал все, что можно. Сдал квартиру, купил ноутбук – и с одним чемоданом вперед. Работал блогером, мой канал на Youtubeназывался «Русский в Украине». Это был канал о путешествиях, жизни в Украине, обзоры 57 украинских городов. Но теперь канал с таким названием не может существовать. Поэтому он называется просто «Руслан Заплатин».
Первое чувство после начала войны – смятение. Мы ожидали, что будет какая-то атака, но думали, что все ограничится Донбассом. 23 февраля я мониторилновости, мы уже знали, что Россия признала так называемые ДНР и ЛНР, ввела войска на их территорию и они движутся в сторону Украины. В телеграм-каналах писали, что атака будет в 4 часа ночи. Я решил до этого времени не ложиться.
В 4 часа утра ничего не произошло, все было тихо-спокойно – и в пол-пятого утра я пошел спать. А в пять, т.е. через полчаса, меня разбудила жена, которая проснулась кормить дочку и услышала взрывы. Так мы встретили войну.
Уезжать из Киева мы решили после того, какпроизошло два события. Первое: упал снаряд около дома в 10 минутах ходьбы от нас. В этом доме все вынесло, в нем наша подруга сдавала квартиру. А вторым звоночком стал беспилотник, который сбили тоже где-то неподалеку от дома. Мы проснулись в 4 часа утра от громкого свиста, услышали, что что-то летит, побежали в коридор, и когда пробегали мимо кухни, увидели в окне в взрыв и огромное зарево на все небо. Эти кадры сбитого беспилотника на 2-й день войны облетели весь интернет. Огромное зарево падает на крышу дома, потом эта крыша загорелась, ее тушили. И после этого мы твердо решили, что нужно уезжать.
У нас маленький ребенок, поэтому, когда мы услышали звуки взрывов, не смогли оперативно выехать. Окна у нас выходят как раз на Борисопольскую трассу. И мы увидели, что уже огромные пробки. Видимо, у людей были собраны заранее вещи, они их кинули в машину и поехали. У нас ничего собрано не было. Ну, и в принципе, с пятимесячным на тот момент ребенком сложно держать все вещи запакованными.
Два дня переживали бомбардировку в Киеве, 26 февраля уехали в Макаров Киевской области – там живет мама моей жены. Думали, что будем в безопасности, однако попали в самое пекло и еле вырвались на пятый день оккупации. Когда приехали, все было спокойно, даже почти не было слышно взрывов. Разве что в Василькове, когда бомбили нефтебазу, было слышно. Но в один момент в местном чате, где жители ближайших сел (Макаров, Андреевка, Липовка) делились своими наблюдениями, появились сообщения, что танковая колонна с буквой Z находится в Андреевке. От Андреевки до Макарова ехать пятьминут.
Мы оказались в западне, потому что за пять минут собраться было нереально. Тем более, была ночь. Четыре дня мы находились в зоне боевых действий. Грады, танки, артиллерия, авиация… Бомбы, взрывы, автоматные очереди, пехота, все на свете… Грады стояли максимум в километре от нас и били на Киев через нас. Та еще красота.
На пятый день у нас уже не было электричества, не было связи. Не было уже и отопления. Дом стал остывать, мы спали в куртках. Нам на 5–10 минут дали связь, и пришло сообщение, что можно вырваться. Люди писали: бегите! Есть возможность — выезжайте!
Мы собрались и двумя машинами выехали. Нас было 11 человек, мама моей жены осталась в Макарове у своей сестры с мужем, и они еще три с половиной недели находились под бомбардировками. Мы ехали первыми, прошли украинский блокпост, отъехали метров сто, наверное, для того, чтобы подождать вторую машину. Только они отъехали,пролетал истребитель над лесом и ударил ракетой в этот самый блокпост. Машину немого подбросило, и мы увидели, что сзади поднялась черная туча. Выезжали мы из Макарова 3 марта по Житомирской трассе. Ехали куда глаза глядят. Главное, западнее, подальше от этого ужаса.
Я не испытывал негативного отношения к себе из-за политических взглядов со стороны российских родственников и друзей. Но даже в этой ситуации, когда нас бомбили, для них все «не так однозначно». Чтобы сохранить отношения, мы стараемся не говорить о политике, хотя сейчас она касается каждого. Не знаю, насколько нас хватит — поддерживать отношения в таком формате.
У жены после пережитого начались панические атаки при звуках сирен, первое время боялась резких громких звуков – вообще любых. Благо, из-за стресса не пропало молоко – это самое главное. Пережитое сильно сказалось на ребенке: поскольку в Макарове мы все время были в темноте (в целях безопасности были закрыты окна, да и вообще большую часть времени мы проводили на полу в коридоре) – было не отличить день от ночи плюс постоянные взрывы, иногда совсем рядом и очень громкие – у малышки произошел эмоциональный срыв. Первое время она внезапно просыпалась по ночам и начинала орать. В общем, ночные кошмары и истерики.
Жена связывалась с психологом – для себя, но и про дочку спросила. Та сказала, что такая резкая реакция даже лучше, потому что это эмоциональный выплеск. Что до меня, то полмесяца точно постоянно снилась война. Взрывы, вот это вот все.
Сейчас мы проживаем в Венгрии, но скоро нам нужно будет освобождать жилье. Будем дальше беженствовать.
Другие истории из программы “Очевидцы” смотрите на канале 1in.am