Ани уверена, когда и где бы она ни родилась, выбрала бы какую-нибудь область искусства и любила бы свои путешествия, которые отражаются в ее песнях, рисунках, играх. Она любила бы эти путешествия и была бы человеком, который хочет творить и жить.
Виктория Самуэль поговорила с молодой ереванской художницей, певицей, флейтисткой и о внутренних частях личности, о скуке, о состоянии счастья и способности человека к возрождению.
«Я очень люблю поэзию. В голове постоянно что-то крутится. И я знаю, что напишу. Я часто вижу кадры из фильма: закрываю глаза, чувствую ветер, солнце. Или во время прогулки вижу все вокруг как кадры, которые могли бы быть фильмами. Но одной моей жизни на все не хватит» – говорит Ани
-В нескольких интервью ты говорила, что в тебе живет как минимум три разных человека, кто они?
-Наивная. Она очень позитивна. Она может зарядить всех, быть очень легкой. Солидная Ани, о которой мы уже говорили, совершенно не хрупкая в живописи. Есть Ани, очень хладнокровная, прагматичная. Я не всегда могу уловить ее, но мне это тоже нравится. Я никогда не навожу на себя скуку, всегда чувствую все эти «я». Это все я. Но они не фанатично депрессивны, не фанатично сильны. Это – моя личность, которую я раскрываю.
– Чем страшна искренность? Почему ты говорила, что она работает нам во вред?
– В искусстве, когда ты открываешь свою душу, ты становишься уязвимой. Но и скрывать свою душу в ты не можешь, потому что оставаясь нечестной, ты никого не тронешь. Если ты попытаешься себя подделать, это сразу станет заметно. Поэтому я отдаю бумаге то, что есть во мне. И я отдаю все это людям, которых даже не знаю. Я достаю и отдаю.
А в повседневной жизни наоборот так приятно быть честным с собой, с другими. И это так просто. Если можешь спросить себя, чего я действительно хочу, узнаешь себя лучше и это очень приятно.
– Ты жинерадостный человек? Что может заставить тебя скучать?
– Мне очень скучно с пессимистичными, негативными людьми. Некоторые книги могут быть скучными. Я закрываю книгу, которую не хочу читать в данный момент и могу читать пять книг одновременно. Очень люблю поэзию. Не боюсь совершать ошибки, мне нравится делать что-то новое, уходить совсем в другое место, проявлять себя совершенно по-другому – это уже не скучно.
– Был ли период, который ты считаешь потраченным впустую?
– Нет. Я никогда не говорю, что хотела бы вернуться на 5 лет назад. Лучшее — это сегодня, сейчас. Сейчас я люблю себя больше, чем раньше. А раньше любила больше, чем еще раньше. Не пройдя этот путь, человек не может научиться любить себя. Я на пути к самопознанию, и мне это очень нравится. Даже в самых страшных ситуациях я видела впереди свет, поэтому ни один этап не прошел для меня впустую.
– В чем ты уязвима?
– Точно не в живописи. В этой области я сильна. И мне это нравится. Есть Ани, которая задает много вопросов, во многом сомневается, много думает обо всех. Эта Ани сводит меня с ума. Наверное, везде, кроме живописи, я хрупкая.
– Что делает тебя счастливой?
– Теперь это делает мой ребенок, когда он обнимает меня. Я умираю от счастья каждый день, когда он меня обнимает. Это доставляет мне счастье и заставляет быть благодарной. Еще это может быть картина, музыка. Важно, чтобы меня это увело куда-то. Такие эмоции может вызвать пение в хоре. Я люблю сцену.
– Ты говоришь, что влюблена в китов? Что в них особенного?
Они не идеальны. Я имею в виду, что у них нет чудесного хвоста, как у золотой рыбки, у них нет цвета. Они гиганты. Мне нравится их гигантизм, их молчание, их медлительность. Но если они разозлятся, то могут проглотить лодки и более мелкую рыбу. Мне нравится этот контраст.
– А ты хотела бы в чем-то изменить себя, например, стать сильнее?
– Мы ошибаемся в жизни, чувствуем боль, и это меняет нас понемногу. Но основу менять нельзя. Оттуда идут чистые, искренние эмоции. Да, я верю в людей, да, иногда они меня обманывают. Я не хочу от этого меняться, потому что это не сделает меня сильнее.
– У тебя есть работа, в которой ты показываешь, что человек остается даже после того, как его жизнь разорвали на куски, разделили ее и съели. Что может заставить человека сопротивляться всему этому?
– Да. В океане его съела более крупная рыба, но он все еще жив. И я полагаю, что он восстановится, как восстанавливается хвост ящерицы за несколько недель. И мы все можем противостоять таким вещам, когда осознаем, для чего мы это делаем.