С 2011 года — c началом Арабской весны — сирийские курды стремились создать собственную автономную территорию. В скором времени такая возможность представилась — курдам удалось воспользоваться нестабильностью в стране и регионе.
Интенсивные столкновения курдских формирований с правительственными войсками Сирии начались в 2012 году. Причиной послужило то, что в том же году в столице Иракского Курдистана, Эрбиле, был сформирован Высший курдский совет. В совет вошли две курдские организации Сирии — Демократический союз и Курдский национальный совет. В июле 2012 года Отряды народной самообороны сирийских курдов заняли города Амуда, Африн, Кобани, Эль-Камышлы. Это положило начало формированию зоны курдского самоуправления, «Рожавы».
Важным фактором в формировании автономного анклава в Сирии оказался ИГИЛ. С 2014 года в силу своего географического положения Рожава превратилась в важнейший форпост сопротивления растущей угрозе «Исламского государства». Примерно с этого же времени регион привлек внимание западных левых интеллектуалов, а также простых граждан из Европы и США леворадикальных взглядов, которые в 2014-2015 году стали приезжать в Рожаву в качестве добровольцев, поддерживающих жителей региона в борьбе с ИГИЛ.
Здесь важно сказать несколько слов об идеологии и политическом устройстве Рожавы, выбравшей довольно нетипичную для Ближнего Востока систему управления. Отбывающий пожизненное заключение в турецкой тюрьме лидер Рабочей партии Курдистана Абдулла Оджалан разработал концепцию, во многом основанную на идеях демократического антиавторитарного социализма. Идеи децентрализации и самоуправления выразились в административном устройстве трех курдских кантонов, опирающихся на советы разных уровней — от муниципальных советов до общего Народного конгресса Западного Курдистана. Много внимания в этой системе управления уделялось женскому и национальному вопросам: существовали квоты, согласно которым в органы власти должен быть допущен определенный процент женщин и нацменьшинств.
Несмотря на то, что Рожава буквально со всех сторон окружена большими политическими акторами, чьи интересы далеко не всегда совпадают с политической линией курдов, главную угрозу автономии сегодня представляет Турция. Анкара опасается и активно сопротивляется возникновению курдских автономий на своей границе. После того, как опасность, связанная с ИГИЛ, отошла на второй план, можно без преувеличения утверждать, что агрессия со стороны Турции в регионе никогда не прекращалась.
Корреспондент AliQ Media расспросил проживающую в Рожаве и ведущую канал в телеграме «Женщина, жизнь, свобода» журналистку Лизу Шишко (имя изменено из соображений безопасности — Ред.) о современной ситуации в регионе, турецкой агрессии и проживающих на этой территории армянах. Ниже монолог Лизы.
О турецкой агрессии:
Официально Турция не объявляла «Специальной военной операции» в Сирии с конца 2019 года, когда при посредничестве России и США было заключено соглашение о прекращении огня. Я не могу сказать, что попыток оттяпать пару-тройку деревень с 2019 года не было вообще. Со стороны территорий, подконтрольных Турции, в том числе конкретно с позиций турецкой армии, идут регулярные обстрелы, атаки БПЛА, вербовка агентов на территории северо-восточной Сирии, перекрытие вод реки Евфрат, которые поступают в Сирию — то есть фактически Турция оставила без воды несколько городов на всё лето.
После встречи Путина и Эрдогана в Сочи Турция начала целенаправленно атаковать гражданское население. Атаки идут с БПЛА по населенным кварталам города (в одной из таких атак погибли двое детей), обстрелы домов мирных жителей.
«Байрактары» — довольно точное оружие, с него видно, по кому будет совершен удар. Если раньше Турция хотя бы для вида атаковала с БПЛА автомобили курдских командиров, то теперь просто прицельно атакует гражданских. С начала августа у нас несколько десятков тяжело раненых гражданских, в их числе дети от 4 до 16 лет (военные тоже есть, но это военные преимущественно низшего звена), и 17 погибших (трое из них дети). Это только с начала августа. Напоминаю, у нас официально действует соглашение о прекращении огня, которое, как можно заметить, не работает.
Две арабские женщины из YPJ обнимаются после официального объявления о победе над ИГИЛ в Дейр эз-Зоре, Бахоз в марте 2019 года
О революционной составляющей рожавской политики:
С какой стороны проект в Рожаве и северо-восточной Сирии ни рассматривай, это в любом случае антиколониальная борьба, борьба против тирании одного клана алавитов (клана Асада), борьба народа за самоопределение. Эти тенденции развиваются в революционном движении, они получают поддержку населения, причем значительную. Даже если, скажем, все революционеры будут перебиты, РПК ликвидируют (во что я не верю), то всё равно за эти 10 лет революции выросло абсолютно новое поколение: арабы-сунниты, которые вместе с курдами воевали против ИГИЛ и свергали тиранию клана Асада, и теперь эти арабы имеют представительство в органах власти; это и курды, которые теперь осознают себя курдами, свободно говорят на родном языке и имеют право учиться на курдском, называть своих детей курдскими именами (всё это было запрещено всего каких-то 10 лет назад). Есть и армяне, которые создали батальон и два муниципалитета в городах Хасаке и Камышло. Многие ассимилированные армяне стали учить армянский язык, начали курсы подготовки учителей армянского языка, который потом наравне с курдским и арабским будут учить в школах тех районов, где живут армяне. Антиколониальный процесс действительно очень хорошо развивается, несмотря на все атаки и угрозы со стороны Турции.
Я не могу сказать, что все ранее объявленные принципы революции имеют успех. Например, кооперативы сейчас на начальном этапе. Да и какие кооперативы тут могут быть? Крохотные! Две-три бабушки копают грядки или пекут хлеб. Вот тебе и кооператив. От турецких обстрелов на днях была ранена женщина, которая копала у себя в саду картошку. Деньги от продажи нефти, например, идут на военную сферу. А что делать? Как развивать экономику, когда все деньги идут на военку? А как не отдавать все деньги на военку, если не сегодня-завтра опять война? Надо же рыть тоннели, закупать оружие, тренировать бойцов и так далее. Все это требует огромных вложений.
Малый бизнес работает у тех, кто занимается торговлей и имеет возможность выезда в Южный Курдистан в Ираке. Всё идет оттуда. Какого-либо масштабного производства в Рожаве нет. Раньше, до начала сирийского кризиса, центром производства был Кобани. Этот город, полностью разрушенный после войны с ИГИЛ, едва успели восстановить, но теперь он снова под угрозой оккупации со стороны Турции. Тут очень сложно организовать производство, никто не инвестирует в регион. В плане женских свобод тоже свои особенности. Чтобы изменить местное ультраконсервативное общество, потребуется несколько поколений.
О геополитической ситуации и союзниках:
Курды говорят, что их единственные друзья — горы. Это действительно так, потому что все союзы в северо-восточной Сирии были только тактические. Например, США в Международной коалиции тренирует СДС (Сирийские демократические силы — Ред.) для борьбы с ИГИЛ. Но никто из местных не верит ни США, ни России, потому что обе эти страны отдали Турции большие территории: Россия, как курды говорят, отдала Турции Африн, а США — Серекание и Тель Абьяд.
Думаю, в плане уязвимости у региона северо-восточной Сирии ситуация напоминает ситуацию в Армении. Приходится заключать соглашения с теми, кто хоть как-то сможет дать пожить без войны еще какое-то время.
Но, например, ситуация у курдов в Турции, Ираке и Сирии всё-таки отличается.
Об армянах:
Недавно я разговаривала с одним из командиров АСАЛА (Армянская секретная армия освобождения Армении — Ред.). Он мне честно признался, что в Сирии они сотрудничают с сирийским режимом, а не с курдами. Но в Турции АСАЛА и многие армяне воюют вместе с курдами против турецкого режима.
Армянские бойцы в разрушенной ИГИЛ ассирийской церкви в День Геноцида армян
В целом могу сказать, что с началом сирийского кризиса армян в регионе стало значительно меньше. Но в самой РПК много армян. Есть армяне и в других революционных организациях, которые воюют с Турцией. С формированием СДС в северо-восточной Сирии появился армянский батальон имени Нубара Озаняна, который долгие годы воевал против Турции плечом к плечу с курдами.
Есть много армян, которые ассимилировались и стали мусульманами. Но есть и те, кто отлично знают армянский, полностью осознают себя армянами, но в самой Армении никогда не бывали. Они хотят, но, например, на это нет денег. Не знают, как репатриироваться. Или просто уже считают Сирию своим домом. Все они потомки тех, кто пережил Геноцид. У каждой семьи много грустных историй про предков. Сейчас ассимилированные потомки изучают свою историю, свой язык, а еще погибают на фронтах, воюя с турецкими агрессорами.
Есть много армян, которые действуют на стороне сирийского режима. Но есть и те, кто вешает портрет Асада только для вида, а сами говорят про него: «Ну что за пес!».
Фотографии взяты из инстаграма Лизы.