Можно считать, что принцип фотографии был изобретен в середине 1830-х годов французским художником и химиком Луи Дагером и назван в его честь дагерротипией.
На самом деле, конечно, не им одним. И вообще первое фото было сделано только в 1926 году, но так часто бывает с изобретениями — работают многие люди, лаборатории и институты, а лавры достаются кому-то одному. Так, например, было в случае с Америго Веспуччи, в честь которого назван континент Америка, хотя Колумб пересек Атлантический океан и открыл Америку задолго до Веспуччи.
Фотографии, или, как тогда говорили, дагерротипы, напоминали отражение в плохом зеркале, потому что изображения получали в результате амальгамирования серебра — примерно по тому же принципу изготавливали зеркала.
И буквально с момента изобретения фотографии, люди стали делать снимки своих умерших родственников. Причем не только лежащих в гробу (прошу прощения за подробности), но и сидящих в вальяжной позе, окруженных цветами, свечами, любимой посудой.
В наши дни это звучит ужасно, но покойников быстренько одевали (пока они не закоченели) и вызывали фотографа. Тот приходил со всем своим оборудованием, которое состояло не только из фотокамеры и магниевой вспышки, но включало в себя также специальные держатели, которые размещали за спиной трупа, говорят, чтобы придать ему ту позу, которую заказывали безутешные родственники.
Часто вместе с усопшим фотографировались члены семьи — братья, сестры, дети и внуки. Для того чтобы фото были более естественными, кому-нибудь на колени сажали кошку или у ног укладывали собаку.
Такие фотографии назывались «post mortem» (что на латыни значит «после смерти»), а их авторы и заказчики проявляли чудеса изобретательности. Например, рисовали глаза на веках усопших, чтобы они выглядели более естественно. Гримирование, само собой, приветствовалось.
В Викторианскую эпоху (то есть во второй половине XIX века) это было принято, считалось, что таким образом люди передают фотобумаге свою душу, сохраняют не только изображение, но и память о близких и родных. Традиция ушла в прошлое в начале ХХ века, когда фотографирование стало легче и доступнее, а восприятие смерти в обществе изменилось — мы стали воспринимать ее как нечто необратимое (а не переход в «лучший мир»), но в то же время сакральное, необъяснимое и трагичное. Если так можно выразиться, мы стали отвыкать от смерти.
Кстати, одна фотография «post mortem» хранится сейчас в доме-музее Сергея Параджанова, и ереванцы могут посмотреть на нее, оценив мастерство фотографов.
Думаю, вы уже догадались, что эта тема возникла у меня в связи со скандалом, случившемся в Лондоне на похоронах королевы Елизаветы II, когда президент Армении Ваагн Хачатурян сфотографировался в зале Вестминстерского аббатства, стоя недалеко от гроба королевы.
Этот момент был запечатлен Би-би-си на трансляции церемонии прощания с сувереном, фото попало в британскую желтую прессу (я видел его на сайтах газет Daily Mail и The Sun) и вызвало очень неприятную, тяжелую и раздраженную реакцию. Это, в общем-то, понятно: во-первых, протокол запрещал фотографировать в Вестминстерском зале, а во-вторых, это было воспринято как некий акт самолюбования. И, видимо, не без причины.
А самолюбования англичане, для которых скромность чрезвычайно важна, очень не любят. В британском обществе тщеславие и суетность (впрочем, и суетливость тоже) становятся предметом насмешек — в лучшем случае. Собственно, армянский президент это почувствовал. Уверен, ему было очень не по себе читать эти статьи. Если он, конечно, их читал.
Самолюбования не любят не только англичане. Эпизод с фотографированием попал и на обложку знаменитого французского «Charlie Hebdo». Вот когда мир узнал об армянах! Только гордиться нечем.
Источник фото: mediahub.am
Но вы можете спросить: «А как же быть с сотнями тысяч британцев, которые провожали траурный кортеж, проезжавший по улицам Лондона, а потом и всю дорогу до Виндзора? Ведь почти все они снимали происходящее на свои телефоны?!».
Но это было на улицах. И потом есть очень важная разница: они снимали именно кортеж, а не себя на фоне кортежа.
Хотя, возможно, кое-кто и расхрабрился на селфи… Но — опять-таки — на улице. И можете быть уверены: такие фото в соцсетях симпатии не вызовут. Что, собственно, и почувствовал президент Армении.
А ведь в викторианской Англии все было бы иначе. Но на дворе другая эпоха. И к фото сейчас относятся по-другому.