Кандидат экономических наук, эксперт РАНХиГС и директор по стратегическому развитию Stone Development Завен Айвазян в интервью AliQ Media делится своей точкой зрения о возможности выхода Армении из ОДКБ, наводнивших Армению россиянах, возможностях, которые открывает появление людей «другой культуры», а также о ситуации в армянской экономике, «зеленом будущем» и перспективах посткапиталистической модели.
С середины сентября Азербайджан атакует суверенные территории Армении. Мы обратились к нашим союзникам в ОДКБ, но реальную поддержку получили от США и Франции. Часть общества обсуждает смену внешнеполитической доктрины. Если Армения выйдет из ОДКБ, как это скажется на нашей экономике?
ОДКБ — военно-политический блок, нахождение в нём или выход из него напрямую на экономику не влияют. Могут вырасти военные расходы, но гораздо важнее их эффективность. В 2020 году «привилегированные» закупки российских вооружений не сильно помогли Армении на поле боя. Сейчас нам нужно оружие, соответствующее характеру будущих военных действий.
Не исключено, кстати, что необходимость пересмотра военной доктрины может, наконец, стимулировать развитие национального ВПК, что для экономики станет определённым драйвером развития.
Многое будет зависеть от сопутствующих политических решений. Например, если выход из ОДКБ приведёт также к выходу из ЕАЭС, то это может стать ударом для многих армянских производителей, привыкших эксплуатировать разницу стоимости труда в Армении и России. Но если такой выход, к примеру, будет компенсирован облегченным доступом на рынки Европы, то может быть и положительный эффект.
Вообще я исхожу из того, что пинок под зад порой является лучшим стимулом к развитию. Надо выходить из зоны комфорта, а в нашем случае — из зоны летаргии.
Завен Севакович Айвазян родился и вырос в Ереване, но большую часть жизни прожил в Москве. В конце советской эпохи уехал учиться на экономический факультет МГУ, где затем защитил кандидатскую диссертацию. В Москве еще студентом начал работать консультантом по управлению, затем перешел в консалтинг, работал с банками и корпорациями. В последние годы преподавал в РАНХиГС, занимался дополнительным профессиональным образованием гражданских служащих. В январе 2021 года вернулся в Армению в рамках программы «иГорц» Аппарата Главного уполномоченного по делам диаспоры. В настоящий момент постоянно проживает в Армении, работает директором по стратегическому развитию Stone Development.
В феврале началась «спецоперация» в Украине и массовая эмиграция россиян, в том числе в Армению. После объявления мобилизации в России поток россиян еще и увеличился. Что сейчас происходит в нашей экономике?
Должен признаться, в начале года мысль о том, что украинский кризис перерастет в полномасштабные боевые действия, казалась плодом буйной фантазии политологов. Сейчас понятно, что этот конфликт затянется надолго, потому что в его основе лежат глубокие геополитические разногласия между Россией с условным «Западом».
Но для Армении ситуация открыла новые возможности. В эти полгода мы наблюдали, как армянские банки заработали рекордные суммы, как взлетел рынок арендной недвижимости, как министерство экономики попыталось «оприходовать» хаотичный наплыв людей и компаний.
Думаю, что первая волна переехавших из России в Армению была эмоциональной, шоковой реакцией на происходящее. В итоге часть людей уже уехала, но началась вторая волна — россияне, тщательно спланировавшие свой переезд. А теперь идет еще и третья волна — масса трудоспособных юношей и мужчин, бегущих от мобилизации . Это обязательно повлияет на нашу экономику, но эффект не будет мгновенным.
«Релоканты» — это для Армении хорошо?
Есть такое понятие: «иммиграция, стимулирующая инновации». Большой приток людей обычно является фактором, стимулирующим какие-то изменения. Появляется новый спрос, для которого необходимо новое предложение. Не может все оставаться по-прежнему, если у тебя вдруг в стране оказалась немаленькая группа людей, у которых другое представление о «прекрасном». А ведь приехали люди, которые привыкли к лучшим условиям. В том числе и качеству деловых услуг.
Значит, будем просто ждать экономического чуда от приехавших?
Конечно, нет. Это глупо, непрофессионально, в конце концов. Мы понимаем, что наша инфраструктура не была рассчитана на такой наплыв. Как следствие, переехавшие столкнулись с рядом разочарований, в основном связанных с технологическими аспектами. Например, банковская система. В России уровень технологичности банковского обслуживания на порядок выше. Или, например, здесь нет ни одного онлайн-маркетплейса. В России же по меньшей мере три общенациональных: Озон, Яндекс.Маркет, Wildberries. Последний активно работает по всему СНГ, включая Армению. А мы сегодня сидим на «дроп-шиппинге», что буквально означает застрять в прошлом веке. Люди привыкли к каршерингу, а тут этого тоже нет. И много чего еще.
Для специалистов из IT-сферы это может стать «творческим раем»?
Да, россияне могут и сами для себя генерировать что-то новое или воспроизводить то, к чему они привыкли. Они видят перед собой открытый рынок. А также видят, чего не хватает и знают, что и как сделать для восполнения пробелов.
Часто говорят, что в двухмиллионной Армении слишком маленький рынок, чтобы на нём могли развиваться инновационные бизнесы. Но ведь никто не обязан замыкаться на армянском рынке. После ухода из России многих зарубежных компаний, Армения выступает «шлюзом» в том числе для российского рынка.
Но это создает риск получения западных санкций?
Да, некоторые боятся, что если Армения будет использовать эту лазейку, то условный «Запад» наложит и на нашу страну санкции. Но давайте вспомним, что нам удавалось сотрудничать с Ираном.
Мы не помогаем впрямую обходить санкции, не реэкспортируем какие-нибудь технологии двойного назначения, но мы помогаем россиянам, которые очутились по воле обстоятельств в сложной ситуации, иметь то, что им необходимо для жизни и деятельности. Никто же не налагал санкций, скажем, на поставку в Россию медикаментов.
В Армении традиционно принято возлагать надежды на помощь армянской диаспоры, а также на репатриацию этнических армян. А как в этом смысле воспринимается приезд россиян?
Я вижу, что некоторые приехавшие россияне стремятся интегрироваться в Армении больше, чем это делают диаспоральные армяне. Встречаю людей, которые сразу после переезда, в знак уважения к приютившей их стране, начали изучать армянский язык и уже говорят на нем. Да, им сложно это дается, но они настроены решительно.
Понятие «армянин по выбору» касается любого, включая тех, кто родился и всю жизнь прожил в Армении. Здесь полно людей, которым дай малейший шанс уехать, и они непременно этим воспользуются. Они «неармяне по выбору». Так же и с диаспорой. Многие считают себя армянами, но Армения для них объект абстрактной ностальгии, и они не рвутся на историческую родину.
На этом фоне, когда русские приезжают, влюбляются в нашу страну, удивительным образом слышат зов нашей земли и прирастают к ней, возникает вопрос, кто больше армянин — русский, который здесь живет и растит детей, любит и чувствует эту священную землю, готов трудиться на её благо или некто с армянской фамилией, живущий в Калифорнии или, скажем, на Камчатке, где армяне уже вторая по численности этническая группа?
С другой стороны, нет никакой необходимости возвращения всех этнических армян. Если представить, что это произойдет и все 8-10 миллионов армян решат вернуться на родину предков — случится коллапс похлеще недавнего. Как не раз говорили, армяне должны стать глобальной сетевой нацией.
Понятно, что Армения – не остров. Мы худо-бедно интегрированы в мировые процессы. Можете назвать навскидку три основные мировые тенденции, которые особенно влияют на Армению?
Трудно выбрать три. Первая тенденция — это геополитическая ситуация. Рушится привычный миропорядок. Позиции России в нашем регионе слабеют. Она уже не может сдерживать Турцию, и ей приходится торговаться для решения собственных задач, а разменной монетой становимся мы. В то же время, открываются определенные возможности. Если мы сумеем подготовиться к изменениям и удержаться на их волне, это может сулить немалые выгоды, которые в прошлом были недоступны.
Вторая тенденция связана с мировой экономикой, на которую наложилась постковидная история. Выяснилось, что можно работать дистанционно, а при налаженном менеджменте так даже эффективнее. При этом плюсы мегаполиса при пандемии нивелируются. В этом плане Армения могла бы стать идеальным местом, где можно находиться в доступе и при этом жить в красивейших уголках природы.
Третий тренд — экология. Долгое время в капиталистических странах система развивалась на иллюзии бесконечности природных ресурсов. Армения же, как страна, которая в них всегда была ограничена, и кроме каменистой земли почти не владеет значимыми запасами природных ресурсов (а имеющиеся, например, молибден — не служат сырьём для национальной экономики), может стать наглядным примером успешного развития в условиях ограниченных возможностей.
Мир плотно упрётся в ресурсный потолок только через двадцать-тридцать лет, а Армения находится в этом состоянии уже многие годы. Возьмите для примера Сингапур: острая нехватка воды была проблемой этого острова на протяжении всей короткой истории его независимости. Но они нашли решение и обратили слабость в силу: сегодня Сингапур — мировой лидер в технологиях очистки стоков и производства из них воды.
И если мы в Армении осмыслим наш опыт и станем отрабатывать решения циклической экономики, зеленой энергетики, вообще всего «зеленого» и низкоотходного, то лет через двадцать мир будет нашим.
Мы все видим происходящие изменения. Но, на ваш взгляд, могут ли они привести к созданию посткапиталистического миропорядка?
На мой взгляд, капитализм — система, позволяющая достигать локальных максимумов в ущерб общему результату. Страны, сумевшие достичь в этой модели успеха, так или иначе имели внешний приток ресурсов. Но ресурсы рано или поздно будут исчерпаны, и капитализм тоже практически исчерпал себя. Понятно, что нам необходимо куда-то переходить. Изобретать велосипед не нужно, альтернативу давно предвосхитили мыслители прошлого — это социализм. Не тот, естественно, который был в Советском Союзе — там, скорее, был госкапитализм. Социализм — это экономика знаний, это общество, где главным фактором производства является креативность человеческого разума. Причём креативный разум — это сетевой, социальный феномен. Поэтому фактором успеха и прогресса являются инвестиции в людей, в их команды и сообщества. Это и есть будущее. Чем раньше мы это осознаем и чем осмысленнее будет переход, тем лучше.
Писатель, директор издательства Оракул, член Русского ПЕН-центра, аспирант кафедры политологии и политического управления РАНХиГС при президенте РФ.