Иногда я задаюсь вопросом: что вообще сейчас происходит в мире? Обычно это случается после прочтения новостей. Например, несколько месяцев назад демократические Швеция и Финляндия согласились выдать одной националистической диктатуре курдских «террористов» (которыми на деле оказались мужчины в возрасте, уже давно работающие в этих европейских странах журналистами, исследователями и правозащитниками).
Всё это случилось потому, что другая националистическая диктатура под боком европейских стран совершенно слетела с катушек, развязав кровавую войну в Украине. Демократические страны, справедливо беспокоясь о своей безопасности, срочно захотели вступить в НАТО, а Турция, не получая желаемого соглашения о выдаче «террористов», накладывала вето на вступление.
Я спрашиваю себя о том, что вообще происходит в мире. В своей первой колонке для AliQ Media я писал, насколько колониально считать Армению пропутинским государством, не вникая в ситуацию того империалистического давления, которое устраивают небольшой демократической стране, пережившей свою революцию, авторитарная Россия, с одной стороны, и набирающий силу пантюркизм — с другой.
Тем не менее, даже стратегия real politic, предполагающая заботу о своих национальных интересах, порой натыкается на противоречие в виде политики ценностей. Такое происходит, например, когда Армении приходится идти на риск, нейтрально голосуя на международных площадках относительно аннексированных Россией территорий. Эта точка — место, где ценности международного права, наконец, начинают диктовать геополитические интересы.
Полное закрытие глаз на политику ценностей иногда приводит к плачевным и трагическим результатам. Европа, восемь лет закупавшая нефть и газ у России после аннексии Крыма, сейчас испытывает большие трудности, потому что с сырьевой иглы, как выясняется, не так-то просто слезть, и продолжает тем самым парадоксальным образом спонсировать войну, которую она ненавидит и которая очень невыгодна для мировой безопасности в целом (параллельно увеличивая экономическую поддержку азербайджанской диктатуры).
Современный мир, испытывающий сейчас очевидный кризис в работе регулирующих институтов и механизмов, кажется, нуждается в серьезной переоценке ценностей. Когда студенты, протестовавшие против войны во Вьетнаме, повзрослели и вписались в ряды политической номенклатуры и бизнес-управленцев, быть бескомпромиссным оказалось быть маргинальным.
Кроме того, стало понятно, что в мире империй и (пост)колоний очень непросто оставаться интернационалистом. Ведь характерный для многих мест мира этнический национализм просто-напросто выступает гарантией выживания того или иного этноса. То же самое и с традициями: уже давно очевидно, что, надевая хиджаб, женщина может в том числе и бороться за свою свободу, а не наоборот.
Но часто женщины всё же срывают хиджабы, борясь за свободу, как это случилось во время последних иранских протестов.
Глядя на все эти конфликтные узлы, человеку легко запутаться. На современный мир очень хочется закрыть глаза, произнеся какое-нибудь опасное клише в духе «политика — грязное дело».
Особенно сложно порой приходится мигрантам, только-только осваивающим деколониальный подход на практике. Когда я репостнул информацию об антироссийском митинге в Армении, мне тут же «прилетело» от одной современной художницы. Она сказала, что выходить на такой митинг в стране, которая находится в состоянии тлеющего военного конфликта, колониально, поскольку мы не знаем, как это может сказаться на общем положении дел. Несмотря на то, что на предыдущий митинг с таким же содержанием выходили не только русские и украинцы, но и армяне.
Эти и многие трудноразрешимые вопросы заставляют мигранта цепенеть и бездействовать. Здесь хочется сказать еще об одной важной функции политики: она помогает нам жить вместе. Мудрый политик старается, скорее, находить точки общего интереса, нежели разделять и властвовать. В этом смысле бездействие не выход. Чтобы быть деколониальным активистом, нужно создавать интернациональные сообщества, учитывая интересы различных групп, нужно говорить с людьми, ошибаться и корректировать точку зрения, отталкиваясь от своих представлений о справедливости.
Возможно, сейчас мы находимся в той точке, когда любой человек, для которого слово «этика» не является пустым звуком, увидев, что происходит, скажет, что мир сошел с ума. Думаю, именно здесь, в этой точке, критически важно помнить о том, что только мы можем это изменить.