Историка Михаила Белоусова уволили из СПбГУ после того, как в российских СМИ и пабликах распространились скриншоты его сообщений с критикой российского вторжения в Украину. Утверждалось, что все эти сообщения были написаны на фоне установки мемориала студенту СПбГУ Федору Соломонову, погибшему на войне в Украине. Сейчас на Белоусова, как сообщает Фонтанка, заведено уголовное дело по статье о реабилитации нацизма. В середине июня руководство университета также отчислило семерых студентов истфака. С тремя из них, из соображений безопасности уехавших из России в Армению, поговорил корреспондент AliQ Media.
Я правильно понимаю, что конфликт с администрацией университета начался, когда СПбГУ решил поставить памятную табличку студенту, погибшему на войне?
Михаил Мартин: По большому счету, еще раньше: 24 февраля 2022 года.
Даниил Подлужный: Конкретно эта история началась после того, как группа z-активистов после смерти Федора Соломонова начала делать всякие мемориалы. СПбГУ ничего не предпринимал по этому поводу, но и не мешал, даже, в общем, поддерживал. Но потом у активистов включилась паранойя: им стало казаться, что все, кто против войны, начинают как-то насмехаться над этим мемориалом. Крадут с него вещи, пытаются его разрушить. Всё это вылилось в то, что они в итоге донесли на нас, хотя никаких доказательств не было.
М: Да, в целом это произошло из-за их неприязни по отношению ко всем, кто выступает против войны в университете. Мы активно участвовали в деятельности студсовета, Даниил был его председателем. После 24 числа мы сделали заседание студсовета, чтобы студенты могли высказаться против войны. Администрация сразу зашевелилась, стали звонить, говорить, что вообще-то у нас ковидный режим, собрания запрещены.
Мы собрались в студенческой кафешке, стали разговаривать, и так прямо на ходу рождалась наша резолюция. Там был довольно травоядный текст: что мы против любой войны и агрессии.
Много студентов подписали эту резолюцию?
Д: В итоге получилось больше 500 подписей.
Михаил Мартин
Я тоже учился в СПбГУ, но на филфаке. Тогда, по ощущением, в университете всё было очень аполитично.
М: Это особенность истфака. У нас давно был активный студсовет. На его формирование повлияло несколько ключевых событий. Например, в 2014-м году администрация хотела объединить исторический и философский факультеты. Тогда студсовет стал активно протестовать.
Павел Арефичев: При этом раньше студенты плюс-минус всех политических взглядов боролись против администрации вместе. А 24-е февраля всех раскололо, и часть людей стали просто аватарами администрации.
Возвращаясь к истории с Белоусовым: в СМИ писали, что его обвинили после выложенных скриншотов из переписки, где осуждается война, но также есть информация, что скриншоты — фейк.
М: Мы никогда не были в чатах с Белоусовым, поэтому и скриншотов не видели. Администрация подает дело так, что это скриншоты из общения Белоусова с его «поднаучными», но никто из отчисленных студентов не является «поднаучным» Белоусова.
Скриншоты, как мы выяснили, впервые появились 25 мая в паблике Вконтакте «Тестостерон 18+». А на следующий день это появилось уже везде, в течение недели дошло до государственной пропаганды.
А есть понимание, почему вообще эта история так выстрелила?
Д: Думаю, сошлись три вещи. Во-первых, это личная неприязнь z-активистов к антивоенным студентам. Они предоставили всё это администрации. Во-вторых, сама администрация нас никогда особенно не любила. Третье — это постоянно желание z-общественности найти предателей внутри страны. Нет удовлетворенности ходом войны в Украине, и хочется эту энергию куда-то выпустить.
Так и сочиняются истории про опасную украинскую ДРГ на истфаке, участники которой потом будут разжижать мозги детям в школе.
М: Важным триггером стали последние выборы в студсовет. Выдвигались в том числе люди, которые поддерживались зетовцами. И все они проиграли. На должность председателя выдвигался Игорь Герасименко, который потом отчислял нас на комиссии по этике, а также стал свидетелем в полиции по делу Белоусова. После этого у зетовцев довольно сильно бомбануло, и, видимо, они не нашли ничего лучше, чем устранить всех, используя силу левиафана.
Павел Арефичев
Как проходило ваше отчисление?
П: Меня отчислили на экзамене. Сказали, что я термины выдумываю — «дуалистическая монархия» или «коперниканская революция» — всё это есть в официальных учебниках. Раньше у этих же преподавателей я получал пятерки, а сейчас они записывали каждое мое слово и отрицательно качали головами. Искали, за что можно зацепиться. Я смотрел, как отвечали некоторые другие студенты: человек не может связать два слова, и ему ставят тройку. У меня же был достаточно легкий билет, я даже пошел отвечать раньше времени.
М: Нас отчислили, основываясь на решении комиссии по этике. Кропачев, наш ректор, по образованию юрист. И он понимает, что просто так отчислить человека затруднительно. Но комиссия по этике может вынести решение, основываясь на чем угодно.
Д: Само решение комиссии ничего не значит, но с помощью него можно установить, что студент нарушает Кодекс универсанта, где сказано, что студент обязан достойно представлять СПбГУ в общественном пространстве. Поэтому недостойному студенту рекомендуется отчисление.
Сейчас вы уехали из России по соображениям безопасности?
М: Да, стало приходить много угроз в соцсетях.
Д: Во-вторых, мы точно знаем, что нами заинтересовались органы. Z-активисты написали кучу обращений в Следственный комитет. На днях полиция вызывала свидетелей — им сказали, что будет заведено дело по статье о фейках про российскую армию.
Как думаете, почему именно на истфаке сформировалась такая мощная коалиция z-студентов? Ведь даже непрофессионалу понятно, что рассуждения Путина на исторические темы не выдерживают никакой критики.
М: Самих активистов не очень много, человек 15. Просто они увидели, что сейчас они могут взлететь.
П: И уже взлетают. Просто можно посмотреть: людей, которые давали показания против нас, уже вписывают в различные проекты и гранты. То есть если можно столкнуть кого-нибудь и за это получить плюшку, люди оказываются готовы пойти на это.
Д: Чтобы не быть голословными: двух людей, представлявших обвинение против нас, Дарью Харину и Серафима Хлопова, сейчас очень активно стали двигать в различные орг. комитеты.
М: Сейчас, можно сказать, появился новый параллельный социальный лифт: просто за счет солидаризации с режимом и поддержки войны ты можешь подняться вверх, задавив всех остальных. Это характерно не только для истфака, но и для всей современной России.
П: Нужно просто зигануть — и все пути открыты.
В целом сам предмет способствует к сильной политизации людей. Есть вера, что вот мы сейчас изучим свою историю и всё поймем. Множество людей поддерживает войну, потому что они увлекаются реконструкцией. Красные и белые — для них это не трагедия и Гражданская война, а просто ребята, которые месятся друг с другом. И нет разницы, кто кого мочит.
Даниил Подлужный
Чем планируете заниматься после отчисления и эмиграции?
Д: Сейчас в России получать образование всё равно довольно бессмысленно.
П: На самом деле на истфаке мы получили максимум того, что можно было получить. Довольно много занимались научной работой, приобрели опыт самоуправления в рамках работы в студсовете. Кроме того, мы не предали себя, не отреклись от своих взглядов. Всё это, конечно, перевешивает возможность получить диплом. Жить хорошей грантовой жизнью, зная, что страна убивает людей — нам такое не очень нравится.
К сожалению, сейчас вообще происходит отток кадров, в том числе научных. Мне запомнилась сцена. Однажды меня задержали на митинге в поддержку Навального. Полный автозак молодых студентов. Кто-то только-только выпустился, кто еще учился. Разные ребята: политологи, историки, МГУ, Вышка. Будущее страны сидит в автозаке.