Александр Шерченков — антивоенный активист, которому сейчас грозит депортация из Армении в Россию. Мы поговорили с Александром о его бэкграунде, активистской деятельности и о том, с чем может быть связана заинтересованность миграционной службы Армении его персоной.
Я прочитал интервью с тобой на «Радио Свободе» и удивился, что ты начал заниматься активизмом только когда началась война. Ты правда до этого никак не участвовал в политической жизни?
Да, до войны я занимался вопросами выживания, и как-то не до протестов было.
Но при этом ты, например, говоришь, что для тебя приоритетной формой общественного устройства является анархия, но установление демократии в России тоже было бы хорошо как промежуточный этап. То есть ты разбирался со своими взглядами, все равно интересовался политикой?
В целом нет. Я понимал, что у нас в стране бардак. То, что медицина плохая, образование, дороги, инфраструктура. Более-менее порядок в Москве и Питере, где есть развитая инфраструктура, а на моей малой родине, в родном поселке — там у нас вообще нет ничего. Два градообразующих предприятия, железная дорога.
Это где, кстати?
Холм-Жирковский район Смоленской области.
В 2017-м году я уехал в Москву и там жил в рабочих домах — обычно это частные дома, там живут по 30 человек, бывает меньше.
Люди живут, их кормят, они ездят на стройки или еще на какую-либо работу за 500 рублей в день. Заказчик платит нормальную цену, но работник получает на руки 500 рублей. Остальное забирает дом за проживание.
Там ужасная атмосфера была, да?
Ну да, антисоциальные элементы, с которыми не очень комфортно работать и находиться в одном помещении. Там действуют неприемлемые для меня понятия, которые не соответствуют моим жизненным убеждениям.
И как ты с ними выживал? Мимикрировал?
Да, приходилось подстраиваться как-то, не раскрывать свою идентичность.
Почему вообще в Ереван переехал? Как все происходило? Как решил, что все-таки хочешь уехать?
У меня последний пикет был в 2022-м году, 27-го мая — и там уже повторная «дискредитация» была, соответственно, мне грозила уголовная статья. Так как у меня не было заграна, адвокат, который помогал мне с эмиграцией, решил, что я поеду сюда — у Армении безвизовый режим с Россией.
Переезд был проблематичным. Я приехал в Москву и опоздал на самолёт. Я приехал за час в аэропорт и сел там в баре…
Напился, что ли?
Нет, не напился. Просто выпил бокальчик пиноколады. Но так как я вообще первый раз летел на самолете, я не знал, как всё устроено. Перепутал время завершения посадки.
Потом мне пришлось лететь через Челябинск. Там меня тоже чуть не сняли с рейса, потому что я умудрился покурить на взлетной полосе. Ну не прям на взлетной полосе, а там, где автобус везет до самолета.
Там не было никаких знаков типа «No smoking», «Нельзя курить». И я решил покурить.
Александр на одной из своих акций в Ереване.
Я хотел про последние события спросить. Про эту историю с миграционной службой, которая говорит, что может депортировать тебя из-за того, что ты просрочил срок пребывания в Армении. Это звучит очень странно, потому что множество моих знакомых тоже пропускали сроки visarun. Кто-то вообще уже два года живет и в ус не дует. Кто-то просто платит штраф при следующем пересечении границы. Но никому из них не звонили. Как ты думаешь, с чем вообще связано такое внимание?
13 июля мне позвонили с незнакомого номера из паспортно-визового управления полиции Армении. Пригласили на беседу по поводу превышения сроков легального пребывания в Армении.
Я пришел в кабинет, там сидели два сотрудника, которые даже не представились. Они разыграли эту классическую схему с добрым и злым полицейским. Один из них сказал, мол, мы вам советуем как-то легализоваться. Я достаточно грубо ответил, и один из сотрудников сказал: «Ты вообще понимаешь, где ты находишься?». Ну да, я когда заходил, я вывеску читал. Потом я обратился в Хельсинскую гражданскую ассамблею, попросил о помощи.
И они послали запрос в миграционную службу. Им ответили, что если я не получу политическое убежище или другим способом не легализуюсь в Армении, то меня в судебном порядке депортируют в Россию.
Вообще я подозреваю, что с этим связана СНБ Армении.
Можешь рассказать, на чем основаны подозрения?
Сотрудники всегда приходят на наши акции и снимают участников, а также дают указания полиции. 6 августа я звонил в полицию и жаловался на сотрудников из СНБ.
На что именно жаловался?
На то, что сотрудники пытаются ограничить проведение акции по времени.
Как это происходит?
На акции в поддержку Азата Мифтахова 3 августа сотрудники из СНБ сначала сказали, что нам полагается стоять полчаса вместо часа, и мы добровольно ушли через полчаса.
6 августа на акции в поддержку Егора Балазейкина полицейский сказал, что у нас только полчаса, но я сказал, что час, и не ушёл. Был какой-то человек в штатском, который снимал меня. Требование объяснить, кто он такой, он проигнорировал.
Ты знаешь, на каких основаниях тебе могут дать политическое убежище? Как они понимают, что в России тебе что-то угрожает?
Я собрал кейс: 6 постановлений суда о вынесении штрафов за дискредитацию армии РФ. А также распечатал скриншоты из телеграм-каналов о моих задержаниях весной 2022 года.
В миграционной службе мне сказали, что в течение недели позвонят и скажут, могу ли я обратиться, чтобы написать заявление на получение политического убежища. Дело в том, что летом 2022 года я уже обращался и не пришел на интервью.
А почему не пришел?
Лень. Я не хотел тогда идти, подумал: зачем мне это вообще?
Пока что мне не перезвонили. Еще из забавного: в кабинете миграционной службы я сказал, что я открытый гей. И сотрудник отвечает: а где доказательства? Как я могу доказать, что я гей?
Ты же даже стоял здесь в пикетах в поддержку ЛГБТ. Я, кстати, зацепился в интервью за твой рассказ о том, что когда ты планировал пикет по поводу ЛГБТ, в интернете активизировались какие-то ультраправые и стали угрожать. Это кто был?
Да, Хайтарак писал, Мика Бадалян. Еще какой-то генерал армянский.
И что они говорили?
Что не позволим провести это мракобесие на нашей святой земле, что-то типа такого. Личных угроз никаких не поступало.
Расскажи про проект, который ты сейчас делаешь.
Он называется «Протестная суббота». Каждую субботу в 3 часа дня я выхожу к посольству РФ на акцию в поддержку политзаключенных анархистов. И иногда выхожу на дни рождения разных политзаключенных. 6 августа был день рождения Егора Балазейкина. 10 августа будет акция в поддержку Ильи Шакурского.
Часто люди говорят, что для них подобные акции потеряли смысл, особенно из-за того, что они не в России происходят. Что бы ты ответил на это?
В России я бы не смог выходить, потому что меня бы посадили. А выхожу я, чтобы поддержать политзаключенных. Я понимаю, что после моей акции их не освободят, но это хоть какая-то поддержка и хоть какое-то медийное освещение. Тем более я сам анархопацифист, так что для меня важно поддерживать анархистов, антифашистов.
А много людей приходит на акции, которые ты инициируешь?
Самое большое количество — 5 человек.
После неудачной акции с попыткой бросить урну в посольство РФ у тебя было, как я помню, немножко нигилистическое настроение: ты даже говорил, что хочешь, чтобы тебя депортировали.
Я хочу вернуться в Россию, но для меня сейчас это небезопасно.
Сейчас мне небезопасно находиться в тюрьме из-за того, что я открытый гей, и это станет известно. Соответственно, будет сексуализированное насилие в мою сторону. Я этого совсем не хочу, только из-за этого.
То есть тюрьма как таковая тебя не пугает?
Тюрьма в целом нет. Именно сексуализированное насилие.