Корреспондент Lava Media сходил на концерт апокалиптического лютниста в День Города и преисполнился.
Наверное, трудно было бы подобрать более подходящий и в то же время чужеродный фон для камерного акустического концерта в малом зале филармонии имени Бабаджаняна: всего в 30 метрах снаружи ревела многотысячная толпа, светомузыка плясала на зданиях правительства, кто-то выступал на сцене, фейерверки, фонтаны и такси по пятикратной сцене.
Внутри ничего этого не было слышно, всё это как бы не существовало. Тем удивительней был эффект, когда после мистерии мы вышли наружу. Что вообще это было? Великому городу исполнилось 2806 лет. А которому из стоявших здесь городов, собственно, исполнилось? Реальному Еревану, тому, который мы видим вокруг, построенному из зданий розового туфа по проекту Александра Таманяна — сто лет. Советский Генплан здесь начали реализовывать аккурат в 1924 году. Практически все, что стояло раньше — уничтожено временем и землетрясениями.
Так какому городу исполнилось 2806 лет? Или не городу? Идее, народу, чему-то, что больше, чем просто розовотуфные здания и ведущая к Матенадарану красивая стрела проспекта?
Интересно, что сквозной темой концерта в малом зале — если вообще можно отыскать какое-то подобие темы почти исключительно инструментальной музыки, — былое время, движение сквозь время истории, отношение времени к культуре, культуры ко времени — и времени к вечности.
Следует отметить, что организаторы концерта немного слукавили в пресс-релизе: ван Виссем не выступал совместно с другими музыкантами, мероприятие оказалось тремя полноценными одиночными сетами примерно по 40 минут.
Первым сыграл 38-летний Бен Уилер, довольно интересный персонаж, американец из Вашингтона, который уже много лет живет и работает в Тбилиси. Оттуда он занимается популяризацией музыки Кавказа: в частности, проводит ежегодный фестиваль Caucasus All Frequency и ведет одноименный подкаст.
Бен Уиллер
Выступление Уилера было связано со временем в самом буквальном смысле: используя электрогитару и две звукоусиленные и обработанные домбры (или что-то на них похожее), музыкант сплетал ритмические каркасы, которые в процессе тут же сэмплировал, и следующие партии отыгрывал уже с ними, звучащими фоном как ритм-узор. Таким образом, вступая в звуковой диалог с собой пятиминутной давности. Играя в восточных тональностях (давайте назовем это упрощенно так), Уилер вызывает духи персидской, арабской, кавказской древности, как будто очищая пространство от мишуры, в то же время напоминая, что весь этот до-исторический ужас и восторг не так уж далек от нас — буквально на расстоянии одной правильно выстроенной последовательности звуков.
Продолжился концерт выступлением Мар Маргарян, которая играла на кануне, древневосточном струнно-щипковом инструменте, напоминающем гусли. Программа была удивительно хороша, вновь полеты в почтенную древнюю тьму и океанические выплывания в свет (местами напоминающие минималистские упражнения Варга Викернеса на тюремном альбоме «Hliðskjálf»). Правда, во второй половине выступления, по мнению автора этих строк, репертуар пошел несколько вразнос, а единственную песню с совершенно неразборчивым вокалом включать в сетлист и вовсе не стоило.
Мар Маргарян
В любом случае, идея за сетом Маргарян стояла примерно такая же, как у Уилера: реактуализация древних тональностей и древних звуков для современного слушателя, возвращение включенности времени в историю — более глубокого типа реальности в поток «инфоповодов»?
Правда, молодым музыкантам для этого потребовались современная звукообработка, фильтры и общая «осовремененность». Или это была попытка обрести больше уверенности в себе? Хорошо хоть без фонограммы ударных… Помните, в начале 2000-х была такая популярная «классика в рок-обработке»?
Ну а потом, после молодежи, уже около 9 часов вечера, на сцену, наконец, вышел 61-летний Йозеф ван Виссем. И сразу стало очевидно, чем просто хороший музыкант отличается от великого.
Например, тем, что молодые «экспериментируют» не только с формой, но и с собственным образом, а старому уже не надо никуда идти — он пришел — и очень хорошо представляет, что именно ему надо сказать, и каким образом это надо сделать. Можно соглашаться или не соглашаться с самим сообщением, но подобное мастерство безусловно приходится уважать.
Для довольно популярного гастролирующего артиста и студийного трудоголика (11 альбомов за 7 лет, постоянные заказы и комиссии от институций) о Йозефе ван Виссеме известно на удивление мало. Родился в Маастрихте, Голландия, в 1962-м, в день убийства Кеннеди, но за год до этого. В совсем юном возрасте (с 18 до 22 лет) возглавлял странноватую пост-панк группу Desert Corbusier, выпустившую самиздатом три крохотные пластинки и известную сегодня только специалистам. Потом большой пробел в 10-12 лет. В какой-то момент в 90-х ван Виссем переехал в Нью-Йорк и начал брать уроки лютни у легендарного преподавателя Патрика О’Брайена, «специалиста по устройству руки музыканта», что бы это ни значило.
Йозеф ван Виссем
Дальше снова провал лет на 10-15, и вновь ван Виссем всплывает уже в начале 2010-х, в качестве лучшего друга и коллаборатора Джима Джармуша — флагмана американского инди-кинематографа. Наверное, какие-то детали об их знакомстве можно узнать, покопавшись в англоязычных интервью, но зачем? В 2013-м нелюдимый голландец записывает саундтрек к фильму Джармуша «Only Lovers Left Alive», получает приз в Каннах, в связи с чем его узнает весь мир, и начинает преследовать не слишком большая, но все же слава, длящаяся до сих пор.
При этом ван Виссему, судя по всему, на славу решительно наплевать. Когда не играет, на сцене он чувствует себя явно некомфортно и смущается перед аплодисментами, будто впервые замечая аудиторию. Общая отрешенность музыканта, визуально напоминающего южноготического пастора, граничит практически с аутизмом. Кажется, он вообще не произнес ни слова для аудитории, кроме «Thank you. Goodbye» в конце.
«О чем» музыка ван Виссема, наверное, объяснять излишне. Его пластинки носят красноречивые названия вроде «Ночь Обитает В Дне», «Время Тебе Возвратиться», «Когда Же Настанет Этот Светлый День», «Узри, Ибо Я Обновлю Все Вещи» (именно так, заглавными, как в старых религиозных книгах). Ну да, это музыка смирения перед надвигающимся Апокалипсисом, спокойная и размеренная — только звук струны древнего инструмента и редкий, почти рычащий пасторский голос, как, например, в той последней песне, которую я очень ждал, состоящей из одной строчки:
Любовь Уничтожает Все Зло
— И Освобождает Нас.
Текст: Артур Самойлов