Колонка Влада Гагина о высказывании Никола Пашиняна про причины эмиграции из Армении и книгу нобелевских лауреатов о том, как именно можно добиться усиления гражданских свобод.
На прошлой неделе премьер-министр Никол Пашинян рассказывал общественности о причинах эмиграции из Армении. Наряду с действительно серьезными причинами, такими как страх попасть в армию, особенно после огромных потерь в войне 2020 года, премьер решил упомянуть желание молодых армян носить смелые прически, прокалывать уши, а также их нелюбовь к традиционной армянской кухне.
На заседании правительства Пашинян заявил, что составной частью благополучия общества является свобода человека. А затем поделился своими впечатлениями от бесед с армянскими эмигрантами, работающими официантами в зарубежных отелях. Премьер Армении интересовался у своих бывших сограждан, почему они эмигрировали, ведь работать официантом можно и на родине. «Выясняется, кто-то эмигрировал из-за прически, другой — из-за сережки в ухе, третий не любит хаш, четвертый — кебаб и вытекающие отсюда другие последствия», — сетовал глава государства.
Мы не знаем, о каких именно последствиях нелюбви к кебабу говорит Пашинян (может быть, нездоровый уровень холестерина?), однако в высказывании премьер-министра есть примечательные моменты. Стоит отметить, что слова о прическах и серьгах были мгновенно вырваны из контекста и разобраны на цитаты в русскоязычных консервативных медиа вроде «Царьграда». Там высказывания Пашиняна были поданы как некая насмешка главы Армении над «европейскими ценностями». Однако, если ознакомиться с полной стенограммой, выяснится, что речь, скорее, об искреннем любопытстве Пашиняна. А тот факт, что премьер увязал прически с вопросом о свободе и безопасности, свидетельствует скорее в пользу того, что никакой пренебрежительности по отношению к эмигрировавшим соотечественникам в его словах нет.
Но как понять, насколько сильно на самом деле живущие в Армении люди рискуют оказаться в небезопасности из-за необычной внешности?
Гостю Еревана, к примеру, может показаться, что в этом городе люди относятся друг к другу весьма толерантно — публика, по крайней мере в центре, выглядит очень разношерстно, и, кажется, никто не убивает друг друга за внешние различия. С другой стороны, в СМИ то и дело всплывают пугающие истории, свидетельствующие об обратном. Так, в 2022 году по соцсетям разлетелись фотографии двух молодых людей, совершивших самоубийство. Вопрос о том, почему 16-летний Арсен и 21-летний Тигран решили совершить парный суицид, всё еще остается открытым — СК Армении лишь сообщил о возбуждении дела по факту «суицидальных наклонностей». Но ЛГБТ-активисты, рассуждая о причинах смерти молодых людей, говорят о более системных проблемах. Кроме того, знакомые погибшего Арсена рассказывали журналистам, что незадолго до самоубийства он сбежал из дома из-за проблем в семье.
Одна из фотографий, опубликованных Арсеном и Тиграном.
В целом то, что скрыто от глаз туриста, довольно быстро становится заметно эмигранту. В том числе и то, что рассказы об особой толерантности по отношению к приезжим — это, к сожалению, миф. Я лично знаю случаи нападений на моих знакомых, выглядящих неконвенционально; речь, к счастью, идет не о нападениях, угрожающих жизни людей, но об ограблении, а также о различного рода подстрекательствах — вплоть до камней, бросаемых вслед.
Подробнее о ситуации с правами ЛГБТ-людей можно прочитать здесь. На полях стоит оговориться, что яркая внешность не тождественна ЛГБТК+ как таковому, однако нельзя сказать, что эти вещи совсем не связаны друг с другом. Можно вспомнить хотя бы концепцию «гендерной перформативности» Джудит Баттлер, согласно которой гендер не является врожденным или естественным, а скорее создается через повторяющиеся социальные акты и поведение.
Авторка упомянутого доклада приходит к выводам, очень похожим на то, что мне рассказывали представители и представительницы самых разных движений, которых условно можно назвать «прогрессивными» (с поправкой на то, что категория прогресса уже множество раз была деконструирована современной мыслью). Так, Луиза Варданян отмечает, что «война 2020 года также значительно повлияла на ЛГБТ-движение». Варданян рассказывает о всплеске ненависти в социальных сетях, о том, что после начала войны стали разноситься призывы «срочно отправить геев на передовую».
Сложно судить, насколько это правда. Мои друзья и подруги говорят, скорее, о смещении повестки.
Если после революции 2018 года множество молодых людей были задействованы в самых разных низовых — и не только — социальных активностях, продвигавших, к примеру, идеи феминизма и в целом отстаивавших права меньшинств, то после начала кровопролитной войны стало понятно, что перед государством и обществом стоят другие проблемы.
Кроме того, скорбь не самый лучший мотиватор для прогрессивных изменений в области общественных институтов.
В конце своего доклада Луиза Варданян сосредотачивается на позитивных (и во многом действительно резонных) аспектах в ситуации с правами ЛГБТ-людей: «Республика Армения — относительно молодое государство, которое обрело независимость всего около 30 лет назад. Здесь только недавно начали обсуждать концепции сексуальной ориентации, гендерной идентичности и равенства ЛГБТ-людей. Однако даже за этот короткий период в Армении сформировалось ЛГБТ-движение, произошел ряд значимых событий, приблизивших видение равенства. И самое главное, несмотря на многочисленные проблемы, представители ЛГБТ-сообщества продолжают проживать в Армении и своими ежедневными усилиями, активизмом, правозащитной деятельностью и выбором остаться в стране помогают Армении становиться местом, где ЛГБТ-люди могли бы вести полноценную жизнь. Их преданность делу играет важнейшую роль в прогрессе на пути к более инклюзивному и толерантному обществу, что является важным аспектом нынешнего развития Армении».
Но давайте вернемся к теме, косвенно затронутой Премьером Пашиняном. Как именно инклюзивность и свобода человеческих проявлений связаны с устойчивым развитием общества?
У автора этих строк перед глазами встает пример России. Как не устает повторять социолог Григорий Юдин, одной из главных проблем российского общества после распада Советского Союза оказалась ставка на формальные демократические институты и рыночные реформы, которые в отсутствии сильных связей внутри гражданского общества привели к тому, что общественные свободы (в том числе право носить неконвенциональную прическу и серьги в необычных местах) подвергаются нападкам со стороны чрезмерно укрепившегося силового аппарата.
Интересно, что к похожим выводам пришли экономисты, недавно получившие Нобелевскую премию — в книге «Узкий коридор» Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон развивают теорию о том, что гражданские свободы обеспечиваются благодаря эффекту «красной королевы» — сложному механизму давления государства и общества друг на друга. По их мнению, в деле развития свобод необходим баланс: если дать слишком много власти государству, то мы получим взбесившегося Левиафана, но если, наоборот, Левиафан государства окажется слишком слаб и вся власть перейдет обществу, то страна попадет в ловушку так называемой «клетки норм» — строгих социальных и экономических соглашений, сохраняющих общественный порядок в отсутствие государства. Авторы пишут, что только быстрое и одновременное развитие формальных государственных институтов и неформальных общественных связей способно поддерживать баланс сил, необходимый для того, чтобы Левиафан оставался скованным.
Каким Левиафаном сегодня является Республика Армения? Права и свободы здесь, с одной стороны, защищены демократически избираемой властью, и с этим аспектом, кажется, не так много проблем. С другой стороны, общественная апатия, после войны сковавшая инициативных граждан, вкупе с «традиционным» укладом части социума, по-видимому, работают на сокращение уровня свобод.
Важно отметить, что слово «традиционным» взято в кавычки, во-первых, потому, что далеко не все традиции являются чем-то негативным (к примеру, общинность армянского общества можно и нужно рассматривать в том числе и с положительной стороны — как средство против атомизации людей), а во-вторых, потому, что Традиции с большой буквы, о которой часто говорят поборники ультраконсервативных ценностей, вероятно, попросту не существует.
Под негативными составляющими «традиционного» уклада, таким образом, понимаются ситуации, вынуждающие, к примеру, двух влюбленных друг в друга молодых людей совершить суицид. Речь идет о ригидности внутри института семьи — а также о неспособности остального общества от этой ригидности защититься.
Однако в конце этого текста мне хочется вернуться к финалу доклада Луизы Варданян, предположившей, что у армянского общества еще всё впереди — особенно в том случае, если мирный договор между Арменией и Азербайджаном всё же будет подписан и вероятность новой эскалации сойдет на нет. Хочется надеется, что в таком случае общество сможет нарастить неформальные связи, которые, если верить теории Асемоглу и Робинсона, смогут привести к улучшению ситуации с гражданскими свободами. Здесь важно не забывать и о том, что для благоприятного результата важно постоянное взаимодействия общества и государства. Возможно, интерес Пашиняна к причинам оттока жителей из страны является первым шагом на пути к такому взаимодействию.