Современная культурная индустрия располагает определенным набором ключей или маркеров вовлеченности в жизнь демократического сообщества. Таково вполне гласное предусловие, которое своим потенциальным партнерам выдвигают лидеры мнений и мирового рынка.
Мы все более или менее хорошо знакомы с этим набором планетарных проблем — это вопросы о правовом и экономическом равенстве, об экологии, об осознанном потреблении, о деколонизации и сохранении культурного наследия. К сожалению, проблемы изменения климата до сих пор вызывают скептическое отношение во многих странах. Климатический кризис стал ширмой, скрывающей финансовые интересы влиятельных политиков и транснациональных корпораций. Сама проблема дискредитирована в глазах среднего класса, убаюканного «железобетонными» аргументами: Антарктида далеко, вода у нас самая чистая, леса бескрайние, и никакие скачки температуры не могут угрожать нашему благополучию. А вот недружелюбные соседи — могут.
Но неужели это повод сдаваться? Когда рациональные доводы не работают, в большой дискурс вступает искусство в его самой традиционной эстетической ипостаси — искусство убеждающее, вооруженное доводами эмоциональными и иррациональными, способное сделать скучную объективную информацию волнующей и трепетно личной.
Возможно, с помощью эстетики или эмпатии природа сможет достучаться до своих угнетателей? Таким хрупким оптимистичным предположением пронизана небольшая, но знаковая выставка в культурном центре HayArt — международный проект, созданный при поддержке посольства Франции, французского института в Армении и некоммерческого фонда KulturDialog Armenien.
Экспозиция собрана из двух проектов молодой армянской художницы Люсине Багдасарян: «Renatus», посвященный духу природы, и «Vias Maris» («Пути морские»), созданный в прошлом году в марсельской арт-резиденции la Friche la Belle de Mai. Две лаконичные серии эстетичных живописных полотен дополнены формой медитативного видео-перфоманса — всюду фигурируют некие агендерные антропоморфные персонажи.
Символически здесь все просто: это пример вечно актуального художественного приема, который знает каждый школьник — «олицетворения». Природа в работах Люсине Багдасарян облечена в человеческий облик, в котором мы легко считываем невербальные знаки — персонажи полотен и перформансов выглядят печальными, в то же время они с любопытством наблюдают за нами; некоторые слегка напуганы, будто бы мы застали их здесь врасплох. Эти образы-персонификации являются своего рода медиа, они — представители природы, той самой пассивной «окружающей среды», внезапно перевоплотившейся в максимально понятный нам облик живого актора, в коллективную персону.
Вообще-то попытка реконструировать контакт человека и природы с помощью тела выглядит вполне логично: привлекая в живопись и видео-перформанс самый традиционный медиум — тело, способное улавливать, расшифровывать и транслировать информацию, — художница апеллирует к точке пересечения природы и антропогенного мира. Ведь биологическое тело вшито в обе эти системы, и в современном мире ему для стабильного функционирования нужны и органические условия, и привычные продукты прогресса. По заветам Маршалла Маклюэна, медиум и есть сообщение в этих работах — поскольку именно тело как медиум никогда не даст нам окончательно разорвать связь с природой, и именно это оно сообщает нам.
Выставка смонтирована очень размеренно. Особую функцию здесь берет на себя звуковой ландшафт — в сложном экспозиционном пространстве HayArt он формирует поле иммерсивного эстетического опыта (в вечер открытия саунд-арт художник Вардан Арутюнян дополнил выставку интерактивно, пригласив зрителей поучаствовать в создании аудиальной текстуры). Здесь хочется остаться подольше, помолчать, послушать. Отчасти благодаря именно атмосферному аудиальному ландшафту, но также и под влиянием неизменного фактора впечатляющей архитектуры HayArt экспозиция воспринимается как защищенный от внешней суеты островок благополучия и покоя, будто бы отсылающий к образу заветного сада, в котором каким-то чудом вновь налажена доверительная система отношений между человеком и природой.
Но мы-то с вами понимаем, что ради восстановления этих отношений еще нужно потрудиться.
Образ природы в искусстве — вещь классическая, заезженная, но никогда не устаревающая. Вне контекста актуальной художественной практики и поэтики она могла бы восприниматься безотносительным примером изящной штудии, красоты без особого умысла. Однако же поддержанная международными институтами выставка двух проектов, вдохновленных природой Армении и далекого Прованса, все же не дает интерпретатору увиливать от очевидного: выставка являет собой один из многочисленных знаков взаимного культурного интереса Армении к европейскому искусству. Это тот самый институциональный маркер постепенного вовлечения в глобальный дискурс, в престижные культурные политики — пусть пока это формы разовой международной акции, прецедентов все больше.
Природа и актуальная повестка климатического кризиса представляют собой универсальный фактор объединения самобытных культур в противодействии одной общей беде. Хотя в локальном контексте этот несоразмерный масштабам малых сообществ кризис и воспринимается как чужая или даже чуждая наносная идея, природа страдает не только там, где о ней много говорят вслух, но и там где «не до того». Армения пока одна из многих стран, в которых вопросы экологии и климата откладывают на потом, ведь сначала нужно решить гораздо более существенные, как многим кажется, проблемы. Мы проецируем на окружающую нас природу человеческие черты, ожидаем, что «природа будет добра к нам» или «терпелива». Но планета Земля не дает никаких гарантий, что станет терпеть человека вечно. Возможно, поэтому работы Люсине Багдасарян моментами напоминают полные сложных эмоций портреты, но потом вдруг срывают с себя антропоморфную маску и открывают холодные безучастные лики языческих богов, лишь на секунду притворившихся людьми.
Напоследок еще один сюжет культурной политики: дирекция центра HayArt инициировала реставрацию исторического здания, подняв тем самым вопрос бережного и грамотного сохранения культурного наследия. Дело в том, что проект здания, реализованный еще в 1985 году, предусматривал свободное экстерьерное пространство в нижних ярусах цилиндрических объемов — то есть, по замыслу архитектора, части конструкции должны были как бы парить над землей. Долгое время этот первоначальный эффект был скрыт от глаз публики, потому что предприимчивые люди зашили весь первый этаж в стекло, чтобы оборудовать таким образом дополнительные помещения. Сейчас стекло наконец-то сняли, и хотя это только первый шаг на пути к восстановлению первоначального вида постройки — эффект достигнут уже колоссальный.
Фотографии и текст Кати Черновой.
Выставка «Vias Maris»
HayArt, пр. Месропа Маштоца 7а
22 марта — 22 апреля
Пн-Сб 11:00 — 19:00