Дорогой Антон!
Ты живешь в Армении уже несколько месяцев, и, думаю, постепенно стал вникать в особенности нашей жизни, которая протекает довольно бурно, несмотря на отчаянную летнюю жару.
Но рассказать я хочу не о жаре, а о том, что сейчас находится в центре внимания армянской общественности.
Один из наших олигархов решил воздвигнуть огромную статую Христа. Такую, чтоб она была похожа на Христа-Искупителя, стоящего на горе Корковаду в Рио-де-Жанейро, но была примерно в два раза больше.
А поскольку олигарх сказал – олигарх сделал, то общественность заволновалась. Предложение стали обсуждать, пытаясь оценить все плюсы и минусы статуи Христа. Соцсети раскалились от постов и комментов, осуждающих проект, церковь высказалась против, министерство охраны окружающей среды и министерство культуры, науки, образования и спорта (если короче, то министерство, занимающееся гуманитарными вопросами) заявило, что статую нельзя воздвигать, потому что в процессе ее строительства будут уничтожены исторические памятники.
Казалось бы, все против, следовательно, ставить риодежанейровского Христа в Армении неправильно. Но премьер-министр сказал, что его «предварительное» мнение позитивно и статуя привлечет туристов.
Это лишь усилило споры. Но и подняло новые вопросы.
Мы, армяне, странные люди. Понаставили железных крестов на возвышенностях возле, кажется, всех деревень страны. Зачем? Чтобы проезжающие знали, что в этой конкретной деревне живут христиане? Или чтобы жители деревни гордились тем, что их крест расположен на пять или десять метров выше соседского? Молиться на эти железные кресты все равно нельзя, туристов они не привлекают, лишь вносят диссонанс в (часто) красивые природные виды. Так зачем же их ставить?
Любим мы ставить хачкары. Туристов они, конечно, не привлекают, но традиции сохраняются, и все равно приятно. Большие – в рост человека – армянские буквы себя проявили лучше. Возле них то и дело останавливаются машины, из которых выходят женщины и мужчины, чтобы сделать селфи на фоне первой буквы своего имени.
Думаю, все это является частью утверждения нашей постсоветской идентичности. Должны же мы сами понять, кто мы такие? А мы, армяне, древняя христианская нация (вот они, кресты), пострадавшая от геноцида (хачкары) и имеющая свой собственный алфавит (буквы).
Обрати внимание: я ни разу не сказал слова «вкус». Наверно, пришла пора сказать его.
Потому что фигуру Христа можно сделать и огромной, и небольшой, и совсем маленькой. Вопрос не в том, чтобы она была больше всех, а чтобы она была сделана со вкусом, стала настоящим произведением искусства, шедевром, полюбоваться которым будут съезжаться люди со всего мира.
Думаю, и олигарх, и премьер-министр понимают: создать такой шедевр сегодня в Армении не получится.
И что же делать? Ведь огромная фигура – сегодня она самая большая, а завтра, глядишь, в одной из католических стран Африки поставят другого Христа – еще больше. И возникнет тот же вопрос: что будем делать с безвкусным, аляповатым, никому не нужным гигантским Христом на горе?
Пора, неверно, сказать еще одно слово: творчество.
Потому что повторить уже существующее гораздо легче, чем создать что-то новое. Особенно когда ты олигарх, занятый проблемами бизнеса, производства, поставок, продажи. А еще – вопросами политическими и партийными. На искусство, на творчество, на трудную работу создания истинного произведения времени почти не остается.
Да и зачем олигарху заниматься тем, что «не его»? Может, было бы правильней пригласить специалистов – людей творчества, знатоков искусства, чтобы они, создав своеобразный худсовет, занялись бы организацией творческого процесса?
А может, он не знает, что такое возможно, и надо ему подсказать?
Знаешь, дорогой Антон, мне всегда не нравилась поговорка «бабло побеждает зло». Да и хотелось бы, чтобы деньги, которые направляются в помощь искусству, тратились умнее и дальновиднее, чем просто установление «самого большого Христа в мире».
Только понимают это далеко не все. Что поделать? Вот такой мы странный народ.
С уважением, Марк Григорян