Фонд «Этос» работает в Ереване уже без малого год. Организация оказывает помощь украинцам, переехавшим в Армению из-за войны, а также беженцам из Арцаха и россиянам.
Корреспондент AliQ Media поговорил с координатором фонда Евгением Евсюковым — об организации работы «Этоса» и ценностях, которыми руководствуются его сотрудники и волонтеры.
Как создавался «Этос»? У меня, приехавшего в Ереван год назад, такое ощущение, что он был всегда.
В начале войны, как известно, в Армению переехало много россиян. Все собирались по интересам, знакомились. В какой-то момент появилась идея помогать украинцам. Некоторые из нас сначала хотели ехать в Грузию, но потом оказалось, что такого рода помогающие инициативы там уже работают достаточно масштабно, а в Армении ничего подобного нет.
Поэтому начали потихоньку что-то делать здесь: арендовали гараж, написали в соцсетях о том, что открывается точка гуманитарной помощи, будем помогать украинским семьям. И люди достаточно активно начали вовлекаться — приносить продукты, жертвовать деньги. Украинцы начали узнавать о нас от своих знакомых. И так постепенно мы доросли до того, до чего доросли. Как-то органически, очень естественным образом. Вначале вообще не было конкретного плана, просто было желание помогать.
В Армении же довольно большая украинская община. Вы работали с ней?
Да, сначала помощь как раз выдавалась на базе украинской общины. Потом в рамках этой общины сформировалась организация «Допомога», мы до сих пор с ними сотрудничаем. Обмениваемся информацией, проводим совместные мероприятия.
Соосновательница фонда в интервью говорила, что одна из целей организации — способствовать диалогу между приехавшими из России и из Украины. Насколько получается организовать такой диалог?
Сейчас пока что, честно говоря, не до этого. У нас открылись новые направления — в зависимости от проблем, с которыми мы сталкиваемся. Это, во-первых, информационная поддержка: рассказываем, как легализоваться в стране. Во-вторых, предоставляем жилье, пытаемся помогать с поиском работы. Есть люди, которые проходят полный цикл: мы встречаем их в аэропорту, заселяем на две недели в коливинг, потом, если получается, находим работу. А дальше уже помогаем с поиском постоянного жилья.
Кроме того, оказываем помощь людям из Арцаха. Сентябрьская мобилизация в России совпала с обострением на армяно-азербайджанской границе. Мы собирали гуманитарную помощь здесь, в Ереване, и отправляли туда. К нам в офис приходят беженцы из Арцаха и также получают помощь.
Вы сотрудничали с местными организациями, помогающими Арцаху?
Мы пытались сотрудничать с государственными организациями, но в итоге до реальной совместной работы дело не дошло. Ходили на встречи, предлагали варианты того, как может быть организована помощь. В итоге не получили какого-либо конкретного ответа.
Но в целом и без них получается помогать. Работает сарафанное радио — одни семьи рассказывают другим. В октябре случился какой-то бум, мы оказались не готовы к наплыву заявок: буквально за месяц к нам обратилось более 500 семей. Офис открывался в 10 утра — и до открытия перед входом уже была очередь из 20 семей. Стали разрабатывать систему, чтобы было понятно, кому помогать прежде всего.
Помощь оказываем продуктовыми наборами. Но иногда собираем деньги и на конкретные нужды: кому-то необходима операция или лекарства.
А средства на такую помощь собираются в соцсетях?
Да. Это в принципе единственный способ сбора средств. Публикуем информацию в соцсетях о том, как можно задонатить. Еще можно просто прийти в офис и принести лекарства, продукты и любую другую необходимую помощь.
«Этосу» почти год. Есть какой-то проект, которым особенно гордитесь?
Сложно сказать. Я горжусь всем, что мы делаем. Еще раз повторюсь: очень неожиданно, что всё это вообще получилось. К нам пришло много волонтеров с разным образованием и опытом. Мы постоянно обмениваемся навыками. Понятно, что всё неидеально, есть ошибки, но сейчас мы идем к тому, чтобы оптимизировать деятельность.
И помощь людям, конечно: через нас прошло достаточно много семей. Есть показательные истории, когда люди, которым мы помогали, потом приходили уже для того, чтобы волонтерить. Среди таких людей девушка из Мариуполя, которая очень активно занимается мероприятиями, и девушка из Запорожья.
Когда в организации всё происходит само собой, часто не избежать хаоса. Как вы с этим справились?
Хаос всё еще остается, поскольку много людей задействовано. Самое важное — мы отказались от идеи горизонтальности. Очень сложно, когда решение принимает, допустим, 7 человек. Поэтому мы разделились на команды по направлениям, у каждой команды есть координатор.
Мне интересно, есть ли какие-то ценности, которыми вы руководствуетесь, например, формируя команду.
Единственное, что нас связывает — это желание помогать. Ну и большинство, конечно, против войны.
Получается есть и те, кто не выступает против?
Есть те, кто яро против. Некоторые хотели поехать в Украину и вступить в ВСУ. Но есть и те, кто занимает более нейтральную позицию: «Обе стороны виноваты, но всё равно мирные люди не должны страдать, поэтому хочется помогать». Но какого-то дополнительного отбора, помимо собеседования, у нас нет. Никто не запрещает иметь собственное мнение. Главное — готовность помогать и неприятие войны.
А не возникает проблем во взаимодействии с украинцами, которым помогаете? Всё-таки люди приехали из ситуации войны с Россией, а в проекте заняты в основном россияне.
Понятно, что люди, которым мы оказываем помощь, не будут открыто показывать свою ненависть. Хотя в первое время было видно, как люди меняются в лице, когда узнают, что им помогают россияне. Но это довольно редкие случаи. Да и чем дольше происходило общение с такими людьми, тем становилось проще. Видимо, они начинали себя чувствовать более комфортно. Но открытых конфликтных ситуаций никогда не было.
Волонтерская работа приводит к выгоранию. Как удается сохранить мотивацию?
Не сказал бы, что получается сохранить. Есть выгоревшие волонтеры, которые отваливаются от работы на время. Есть команда психологов, для волонтеров организуются еженедельные встречи с ними в разных форматах.
У меня, например, весь этот год прошел без выходных, но я не чувствую выгорания, что довольно странно. Понимаю, что и я в какой-то момент выгорю, но пока есть силы, стараюсь больше работать.
The content is sole responsibility of Aliq media and does not necessarily reflect the views of the European Union
The ESU project is run by Human Rights House Foundation as part of a consortium led by ERIM and partnering with East Europe Foundation, Human Rights House Tbilisi, Barys Zvoszkau Belarusian Human Rights House and the Black Sea Trust, and funded by the European Union